«Viberi» Игорь Провкин: «Нужно очистить банковскую систему от обналичивания»
«Нужно очистить банковскую систему от обналичивания»- Игорь Юрьевич, как вам нравится идея вернуть законопроект о кредитных историях во второе чтение?
— Наш комитет изначально был против ограничений доли участия акционеров кредитного бюро (КБ). Летом после первого чтения участники согласительной комиссии, в состав которой входили депутаты обеих палат парламента, Минэкономразвития, Минфина и ЦБ, вроде бы все проголосовали против этой правки. Как она в результате попала в закон, остается только гадать. Вводилась она из-за боязни, что кто-то из крупных участников КБ, например Сбербанк, сможет монополизировать этот рынок. Но не допустить такого — задача антимонопольных органов, пусть этим и занимаются. Чтобы создать базу данных о кредитных историях, на основании которой можно было бы выдавать достоверную информацию о заемщиках, потребуется пять-семь лет, поэтому вложения в КБ изначально долгосрочные и рискованные. Они по силам только крупным компаниям, которые не захотят инвестировать в предприятие, которые они не смогут контролировать. Поэтому убирать ограничение в 10% надо однозначно.
— Как?
— Сделать это можно тремя способами. Самый быстрый — на третьем чтении в Госдуме вернуть закон во второе чтение, убрать поправку и проголосовать за закон сразу во втором и третьем чтениях. Второй способ — принять документ в Госдуме, но отклонить его в Совете Федерации: наш комитет однозначно проголосует против его принятия. Тогда будет опять создана согласительная комиссия, которая еще раз обсудит необходимость отмены данного ограничения. Законопроект вернется в Госдуму, и голосовать за него нужно будет всего один раз в варианте согласительной комиссии. И наконец, самый длинный путь — наложение вето президента, закон возвращается в Госдуму, оттуда — в Совет Федерации. Надеюсь, что до этого дело не дойдет.
— Что-то еще вы хотели бы поправить в законопроекте?
— Там еще много недоделок, но его надо принимать как можно быстрее, так как он необходим банковской системе и заемщикам. А через два-три года после принятия документа посмотрим, как он будет работать, и потом уже можно будет вносить в него новые изменения. Я считаю, что нужно расширить спектр информации, которая поступает в бюро. Это могли бы быть данные обо всех платежах и просрочках заемщика: за телефон, квартиру, электроэнергию, а не только о кредитах. Это аналог западных кредитных бюро, ведь законопослушный заемщик обычно платит за все, вплоть до мелочей, а если у него есть какая-то просрочка, это уже подозрительно. КБ должны пользоваться не только банки, но и, например, сотовые операторы, которые готовы продавать в кредит телефоны с подключением, но сейчас боятся, что эти телефоны начнут выкидывать или продавать, как только деньги на их счете кончатся. В целом в законопроекте все хорошо: предполагается, что КБ будет много, чтобы возникала конкуренция, а то при наличии единственного бюро его услуги были бы очень дорогими. Найти конкретную историю можно будет без труда, так как их реестр будет хранить ЦБ. Большего контроля у государства не должно быть: регулировать этот рынок обязаны СРО (саморегулируемые организации).
— Вы поддерживаете идею внедрить принципы СРО в банковскую сферу?
— Они должны там быть, как должны быть в любых других сферах, но ЦБ, конечно, необходимо иметь функции единоличного надзорного органа за банками. Однако частью других своих функций он вполне мог бы поделиться, например по регулированию многих нормативов. Сейчас банки и так слишком зарегулированы: ЦБ, финансовые, налоговые органы — все кому не лень проверяют банки. Плюс они должны выполнять функции органов валютного контроля и передавать информацию в КФМ (ныне Федеральная служба финансового мониторинга. — «Ф.»). А это дополнительные расходы, которые давят на банки.
— Какие банковские законы еще нужно принять?
— Нужно упрощать процесс их присоединения и слияния друг с другом, поскольку сейчас это занимает достаточно большой срок — минимум 1,5 года. Надо принимать законы о терроризме. Я не верю, что оплата терроризма идет наличными деньгами — теракты стоят миллионы долларов, а их невозможно перевезти из-за границы просто так, они идут через банки и где-то обналичиваются. Здесь нужно отслеживать все сделки, и у банков должна быть возможность помогать спецслужбам. В рамках закона об отмывании «грязных» денег такие механизмы есть, но необходимы дополнительные. Нужно очистить банковскую систему от обналичивания. Необходимо на местном уровне стимулировать предприятия, чтобы им было невыгодно платить людям зарплату в конвертах. Вот Хлопонин (Александр Хлопонин — губернатор Красноярского края. — «Ф.») в своем регионе на пять лет освободил предприятия от уплаты налога на имущество и на прибыль с условием, что минимальная зарплата у них будет 5 тыс. рублей, и добился того, что у руководителей компаний отпала надобность платить зарплату в конвертах. А регион все равно получает деньги за счет подоходного налога. Хотя кто-то все равно будет уходить от налогов, да и совсем отказаться от наличных нельзя, но можно хотя бы попытаться минимизировать платежи с их использованием.
— Например, за счет создания локальной национальной карточной системы?
— Единая система — один из вариантов, в которые нужно вкладывать деньги. Но это дорого: нужно устанавливать банкоматы, специально оборудовать торговые точки. Опять-таки прививать культуру у населения, чтобы граждане научились доверять государству и отказались от наличных. Но еще слишком мало времени прошло с 1998 года, когда многие потеряли свои деньги. Нельзя забывать и 300 млрд рублей, «замороженных» в Сбербанке в 1991 году.
— Кто был виноват в очередном кризисе, которого, по мнению ЦБ, вообще не было? Кстати, а вы как считаете — он был?
— Был кризис доверия, и он по-прежнему продолжается. Кризис возник из-за проверок банков на вхождение в систему страхования. Я всегда говорил, что выданная лицензия свидетельствует о том, что банк имеет право работать с населением. Делайте проверки, отзывайте лицензии у тех, кто не выполняет требований ЦБ, но тотальная проверка банковской системы была не нужна. Как только банки стали проверять, они начали рушиться, а до этого почему-то все нормально работали. Как только проверки закончатся и все будут приняты в систему страхования, ситуация нормализуется. Я считаю, что в кризисе виноваты те ведомства, которые отвечают за банковскую систему. Они вовремя не смогли дать клиентам нужную им информацию. Когда у ЦБ начали спрашивать о ситуации вокруг Содбизнесбанка и о «черных» списках, которые стали гулять по рынку, регулятор должен был назвать все банки, к которым на тот момент у него были претензии, и объявить, что, если они не устранят нарушения, у них отзовут лицензии. Вот и все. Банкиры могли бы испугаться и исправиться, а народ если и побежал бы, то только из десяти банков, а не из всей банковской системы, как было. Информация должна быть более открытой — и чем больше открытой, тем лучше, а так СМИ приходится накручивать каждое неосторожно сказанное слово.
— Может быть, нужен отдельный закон, который обязывал бы ЦБ раскрывать информацию о проблемных банках?
— Надо подумать. ЦБ может давать информацию о нарушениях в банковской сфере, законодательство ему это не запрещает. Вот сейчас все говорят, что «Юкос» уклонился от налогов. Почему бы не сказать, что какой-то банк тоже работает не по правилам? Все будет идти в рамках закона о банковской тайне, который защищает клиента, а не сам банк. Так что в принципе можно прописать, какую информацию ЦБ может давать, а какую нет.
— А вы какие «черные» списки банков видели?
— Я видел списки банков, к которым были претензии у конкретных ведомств. Но ни в одном из них не фигурировали все кредитные организации, у кого впоследствии были отозваны лицензии.
— Но вы сказали, что кризис продолжается…
— Разумеется, он отчасти нормализовался, но банки пока не восстановили между собой доверительные отношения, какие были прошлой весной. Определенные риски остались, и если раньше их никто не просчитывал, то сейчас они есть. Так, объемы кредитования реального сектора упали в 2,5 раза, особенно строительных компаний. Рынок жилья сильно перегрет, особенно в Москве, это очевидно, многие застройщики чувствуют себя очень нехорошо.
— Многие предрекают кризис на рынке недвижимости…
— Особого риска я не вижу. Как мыльный пузырь рынок недвижимости лопнуть не может, он может откорректироваться падением цен. Банкам все равно ведь нужно куда-то вкладывать деньги, потому что государство не предоставило им нормального механизма привлечения средства, как в других странах. Поэтому сегодня рынок недвижимости остается самым надежным для инвестиций. Другое дело, с какими коэффициентами сегодня банки будут оценивать эту недвижимость. Если раньше они выдавали ссуды строителям на сумму в 0,8 от рыночной стоимости возводимого объекта, то сегодня этот коэффициент снизился до 0,6, а в ряде случаев — до 0,5-0,45. Я ожидаю, что в ближайшие месяцы будет спад цен на рынке недвижимости.
— Это предрекают давно, но что-то пока снижение цен не наблюдается…
— Сейчас приостановился рост цен на жилье, а раньше осенью цены, как правило, росли. Сделок стало меньше, и строители обеспокоены тем, что сегодня недвижимость не продается. Но, как я уже говорил, как только прояснится ситуация с системой страхования вкладов, доверие банков другу к другу восстановится на сто процентов, и тогда начнется экономический рост.
— Насколько упадут цены на жилье?
— Специалисты ожидают в течение двух ближайших месяцев падения цен процентов на 20. Я думаю, что так оно и будет. Я вижу, в какой ситуации находятся строители. Сегодня многие квартиры в Москве выкуплены не потребителями, а инвесторами, которые вкладывают деньги в недвижимость. Компании испытывают трудности из-за того, что спрос на жилье понизился — это при том, что его почти везде, кроме столиц, не хватает. Мне кажется, что будет перераспределение инвестиций: если раньше основное строительство шло в Москве и Петербурге, то сейчас это будет происходить в регионах — там дешевле жилье и выше спрос. Кредитные организации начнут переходить в регионы вместе за своими клиентами. Активизируют свою работу и местные, и московские банки, у которых много филиалов, — они еще будут открываться. Рентабельность бизнеса в регионах выше, чем в столице: там легче получить площадки под строительство, рабочая сила и материалы дешевле. Сейчас во многих городах вообще ничего не строится, например в Благовещенске, Пскове, Великих Луках: люди и хотели бы там купить квартиры, да нет их. В целом по стране надо ежегодно вводить в строй 90 млн кв. метров жилья, в три раза больше, чем сейчас. Понятно, что доходы населения у нас слабо растут и в том числе нет свободного жилья для ипотеки.
— За счет чего можно сделать ипотеку доступной?
— За счет снижения инфляции. Снизится инфляция — снизится ставка рефинансирования ЦБ, и тогда банкам будет выгодно занимать у него, и как следствие начнут падать кредитные ставки на рынке. Бюджет на 2005 год формируется исходя из инфляции в 8,5%, в 2004 году она была 10%, в 2003-м — 12%, так что тенденция к понижению есть. Ставка по ипотеке должна быть не 15% годовых, как сейчас (рублевая ставка, по которой банки выдают кредиты по программе Агентства ипотечного жилищного кредитования. — «Ф.»), а 7-8%. Вот тогда она будет доступной. l
Рубрики