«Viberi» Виктор Геращенко: "Кто вовремя не купит сомбреро, тот сгорит под палящим солнцем"

«Viberi» Виктор Геращенко: "Кто вовремя не купит сомбреро, тот сгорит под палящим солнцем"
«Кто вовремя не купит сомбреро, тот сгорит под палящим солнцем»- Виктор Владимирович, по мнению многих специалистов, после вашего ухода с поста председателя Банка России ЦБ потерял позиции независимого органа денежно-кредитной политики. Действительно ли ЦБ так ослаб?
— ЦБ в соответствии с законом и Конституцией является независимой организацией, но в то же время это не какой-то замок из слоновой кости, где совет директоров сидит и определяет, что было бы наиболее правильным без какого-либо согласования с ведомствами, такими как Минэкономразвития и Минфин в первую очередь. Часто возникают споры, что именно применять в денежно-кредитной политике, какие цели ставить. Влияние Минфина в таких случаях зачастую зависит от взаимоотношений, которые складываются между двумя руководителями организаций.
Я перевидал и слышал много про председателей Центрального банка нашей страны начиная с 1948 года, и я бы сказал, что в тех случаях, когда они приходили из Минфина, ЦБ чаще, если можно использовать такое вульгарное слово, «ложился» под Минфин, чем это необходимо для дела. В данном случае я не хотел бы быть каким-то оракулом или предсказателем, потому что в целом считаю, что экономика развивается неплохо. Основная задача ЦБ — обеспечение стабильности курса рубля — выполняется.
— Но не слишком ли ЦБ увлекся борьбой с инфляцией?
— Борьба с инфляцией — важная задача, но говорить, что это первичная и основная задача ЦБ в нынешних условиях, вряд ли правильно. Она не может быть достигнута только усилиями ЦБ, особенно в условиях, когда мы стоим на грани довольно ответственных структурных преобразований, связанных с тарифной политикой в таких областях, как транспорт, энергетика и жилищно-коммунальное хозяйство. И здесь, что бы ЦБ ни делал, дай Бог, если в 2004 году удастся добиться, чтобы инфляция была 8-9%.
Можно ссылаться на опыт западноевропейских стран, где борьба с инфляцией является одним из основных постулатов денежно-кредитной политики. Но нельзя забывать и о том, что она также должна способствовать росту экономики — так сказано в законодательстве о Федеральной резервной системе США. Эти вещи зачастую противоречивы. Вот и спорим, что важнее: снижать инфляцию или иметь больший рост цен, но при этом и больший рост экономики, большую занятость.
— Минфин предлагает бороться с излишним укреплением рубля. В то же время первый зампред Банка России Олег Вьюгин подчеркивает, что ЦБ не собирается вмешиваться в ситуацию на валютном рынке, поскольку сегодня главная задача — удержание инфляции в пределах 12%. Правильно ли удерживать инфляцию, в то время как сильный рубль мешает развиваться промышленности?
— Олег Вьюгин третий год бьется с поставленной задачей — не допустить инфляцию больше определенного уровня. Решение этой задачи показывает способность и ЦБ, и правительства в какой-то степени правильно прогнозировать цены и инфляцию. Особенно это актуально, на мой взгляд, в сегодняшних условиях довольно приличного положительного платежного баланса и роста золотовалютных резервов. Сейчас у ЦБ есть возможность оказывать стабилизирующее влияние на курс. Кроме того, в связи с предстоящими парламентскими выборами и выборами президента в первом квартале будущего года особенно важно для всех экономических органов удержать инфляцию в объявленных рамках. Хотя в финансовых кругах идет много дискуссий на данную тему.
— Как вы можете прокомментировать заявления руководителей Министерства финансов касательно внешних заимствований?
— Честно говоря, я был в командировке и не отслеживал все заявления, сделанные представителями правительства. Заявление Колотухина о том, что Всемирный банк якобы должен пересмотреть проценты по своим кредитам, я слышал. В целом при кредитных взаимоотношениях можно ставить вопрос о пересмотре условий перед кредитором, но кредитор не обязан с этим соглашаться. Это возможно только в том случае, если условия действительно становятся несправедливыми или ставка была зафиксирована с самого начала, а условия на мировом денежном рынке или рынке той валюты, в которой предоставляется кредит, резко изменились. Все зависит от того, как фондируется банк, за счет каких капиталов и резервов и каких привлеченных средств.
Постановка вопроса публично — это не метод проведения переговоров по проблемам весьма деликатного свойства. Всемирный банк большинство кредитов выдает под определенную экономическую политику, на определенные цели и определенным субъектам кредитования. Так что мне заявление Колотухина не очень понятно, но это дело Министерства финансов, в котором он работает заместителем министра.
— Нужно ли правительству создавать стабилизационный фонд, о котором так много говорят в последнее время?
— Я понимаю, что государству нужны резервы, чтобы быть способным платить по своим внешними долгам, реформировать экономику. Резервы ЦБ юридически не являются резервами государства. Можно, конечно, накапливать стабилизационный фонд, и назвать его фондом будущих проколений, но когда скоро предстоят довольно крупные платежи по внешним долгам, мне это не очень понятно.
Так что, прежде чем говорить о будущем поколении, нынешнее поколение надо обеспечить достойной жизнью, для того чтобы оно могло рожать детей, воспитывать их, учиться. Слишком много проблем. А создавать резерв в валюте — это вообще большая глупость. Если мы выступаем за дополнительную либерализацию валютного регулирования и контроля и государство имеет доходы, то для чего тогда держать резервы в валюте? Государство, как и население, хочет обезопасить себя от инфляции?
— А как же тогда быть с профицитом бюджета? Куда нужно направлять дополнительные доходы?
— Профицит бюджета у нас — это прекрасная вещь, если доходы действительно растут, налоги справедливы, выплачиваются всеми, никто от них не уходит и распределяются они справедливо для развития экономики. Профицит может использоваться для разных целей: для погашения госдолга, для вложений в инфраструктуру, для улучшения условий функционирования экономики в стране и т. д. и т. п. Я думаю, что при сегодняшнем нашем жизненном опыте проведения реформ и при разрыве между большими доходами очень узкого круга лиц и низкими доходами значительной части населения особенно хвалиться профицитом стыдно.
По идее, любое физическое или юридическое лицо должно жить по средствам. Можно жить и в долг, если можешь расплачиваться по нему. Точно так же, на мой взгляд, это относится и к бюджету. Бюджет может быть дефицитным, если этот дефицит можно профинансировать за счет тех свободных средств, которые есть в экономике, у населения или юридических лиц. Громадный долг США финансируется за счет краткосрочных и долгосрочных финансовых инструментов как местными субъектами хозяйствования, так и иностранными. В том числе и Центральным банком, который часть своих валютных резервов размещает в долларах или в казначейских бумагах США.
— В прошлом году должен был состояться перевод коммерческой части бизнеса из Внешэкономбанка во Внешторгбанк. Фактически эта задача не была выполнена. В чем причина?
— Внешторгбанк, основанный в 1990 году, развивался постепенно. И ЦБ считал, что должен ему в этом помогать. Капитал банка был увеличен вдвое, для того чтобы ВТБ мог спокойно решать многие важные задачи, в том числе и передачу собственности загранбанков. И он справлялся со своей деятельностью, однако сталкивался, я бы не сказал с конкуренцией, с подспудной деятельностью Внешэкономбанка на коммерческих основах, так как руководство ВЭБ, используя свое положение или свои персональные связи, проводило весьма интересные и объемные операции.
Потом возник вопрос о том, что ЦБ не должен быть акционером Внешторгбанка. Мы считали, что сначала нужно решить вопрос с загранбанками, после чего ВТБ мог бы акционироваться. Лучше было бы, чтобы его акционерами стали не коммерческие банки, которые хотели бы прибрать его к рукам, а большие хозяйствующие субъекты: нефтяные, металлургические, машиностроительные компании.
Решение о том, чтобы ЦБ передал акции правительству за бесценок, было, на мой взгляд, неправильным. В первую очередь оно противоречит другим решениям правительства о выходе государственных органов различного уровня из коммерческих организаций и банков. Естественно, после передачи акций правительство могло делать все, что считало нужным. В том числе поменяло компетентное, на мой взгляд, руководство ВТБ на новых людей. Эти люди имеют свою очень короткую историю в развитии экономического сектора страны и опыт работы во Внешэкономбанке, который, в общем-то, совсем не банк. Но это не мое дело, это «дела давно минувших дней», и пусть эти решения будут на совести тех, кто их принимал.
— Почему планы продажи акций ВТБ ЕБРР до сих пор остаются только планами? Когда они осуществятся и что это даст российской банковской системе?
— Я не знаю, почему это не происходит. Я принимал участие в первоначальном процессе. По-моему, процесс шел неплохо, но изменения, которые происходили в ВТБ, несколько снизили скорость решения со стороны ЕБРР. Насколько я знаю, сейчас делается оценка состояния дел во Внешторгбанке. Я думаю, что она будет в целом нормальной. Однако смена собственника все-таки поставила вопрос в умах части директоров ЕБРР.
— Возможно ли возникновение в России крупного банковского капитала, не зависимого от государства, промышленно-сырьевых групп и иностранных банков, и нужно ли это?
— А деньги где?
— Как вы относитесь к перспективам открытия филиалов иностранных банков в России?
— Вопрос о роли и месте иностранных банков — это большой вопрос. Нужно ли разрешать открывать иностранным банкам филиалы или следует придерживаться точки зрения, что нужно иметь только дочерние предприятия? Я думаю, что мы придем довольно быстро к пониманию того, что не надо бояться открытия филиалов иностранных банков. Однако, на мой взгляд, оно не должно проходить в автоматическом режиме, как иногда предлагает Министерство экономического развития. Прямо как по Мао Цзэдуну: «Пусть расцветают все цветы». Надо исходить из того, что любой банк редко приходит в ту или иную страну из-за того, что ему нужны средства для финансирования своих активных операций в какой-то другой стране или стране происхождения. Как правило, особенно в условиях глобализации, банк приходит за своими клиентами, для бизнеса которых эта страна представляет интерес. Такое развитие в целом было бы положительным для экономического развития страны, если говорить о недостатке у нас свободного финансового капитала. Потому как, построив у нас завод или гостиницу, их уже не разберешь по кирпичику и не перенесешь в другую страну.
— Почему вы решили пойти в Государственную думу?
— Я никогда не думал о законотворческой деятельности, несмотря на то, что такие предложения поступали и раньше. Считал, что это не мой интерес. Достаточно много других сфер жизни, может быть и небанковских, которые могли меня заинтересовать. Однако события последнего времени: непринятие каких-то законов, принятие дырявых законов, создание того же Национального банковского совета непонятно с какой целью — подвели меня к мысли о том, что в Думе, к сожалению, принимается слишком много сырого законодательства, которое касается банковской системы и финансового сектора в целом. В связи с этим, когда поступило предложение от достаточно компетентного, на мой взгляд, блока, я подумал, почему бы не попробовать воздействовать на проблему изнутри, учитывая, что ЦБ ни по Конституции, ни по закону никогда законодательной инициативы не имел.
— Раз уж речь зашла о законах, скажите, пожалуйста, что вы думаете по поводу рассмотрения Государственной думой проекта закона о гарантировании вкладов?
— Тот факт, что этот закон до сих пор не принят аж с 1992 года, говорит сам за себя. На мой взгляд, там не столь много вопросов, которые нельзя было бы решить. Можно спорить о суммах, можно спорить о том, должен или не должен Сберегательный банк участвовать в этой системе, но не принять такой основополагающий закон, не дать своеобразный толчок экономике — это, я считаю, стыд и позор. Этот закон в какой-то степени давал бы определенные гарантии, особенно населению с небольшими доходами, но с традиционным для нашей страны стремлением иметь сбережения, держать деньги не рискованно под подушкой, а в банке.
— Вас считали противником проведения либеральных реформ в банковской сфере. Раскройте секрет — это действительно так?
— Реформа банковской системы — это термин, который был спущен нам в условиях жесткого финансового кризиса августа- сентября 1998 года и в общем-то привнесен как самими обстоятельствами, так и извне, так называемыми мудрецами из Международного валютного фонда и Всемирного банка.
Под реформированием банковской системы я понимаю в первую очередь большую прозрачность, очищение, увеличение банков. Я считаю, неправильно ставить вопрос, как предлагали представители Российского союза промышленников и предпринимателей, — ввести минимальный капитал как планку, которая должна быть достигнута в очень короткое время. В западных странах, которые для нас своеобразный эталон, по этому поводу считают, что «дорогу осилит идущий» и «всем есть место под солнцем», а «кто вовремя не купит сомбреро, тот сгорит под палящим солнцем», и это его проблемы.
— В ЦБ несколько десятков тысяч сотрудников, гораздо больше, чем в любой стране мира. Чем это обусловлено? Действительно ли необходимо так много людей?
— В Китае больше сотрудников ЦБ. Я бы начал с того, что в нашей стране Банк России осуществляет не только те функции, которые присущи любому центральному банку. Банк России по существу обеспечивает расчеты в стране. Значит, уже можно говорить о том, что работающие в РКЦ люди не имеют прямого отношения к ЦБ, а это, по-моему, чуть ли не 30 тысяч человек. Кроме того, нельзя забывать, что мы наследники Госбанка СССР, который имел отделения по всей стране, в каждом районе. Сейчас у нас остались областные и республиканские учреждения.
Конечно, в ЦБ есть излишний штат, и мы шли к пониманию того, как лучше организовать нашу систему. Например, в некоторых регионах у нас не так много коммерческих банков и там не так много надзорной работы, поэтому такие подразделения можно было бы закрыть. Однако при этом надо понимать, что это еще и социальный вопрос. В нашей системе 80% работников — это женщины, половина из них с опытом работы порядка 15 лет, и, как правило, их мужья не имеют постоянной работы. Можно, конечно, довести до более рациональной организации. Но что делать с теми людьми, которых ЦБ сократит, где людям работать в регионах?
— С социальным вопросом все понятно, но как тогда быть с обвинениями в адрес ЦБ, что он расходует на себя слишком много средств?
— А этот вопрос, также неоднозначный, как правило, задается не нами, а экспертами из-за рубежа. Да, ЦБ тратит определенную сумму денег на себя, но коммерческие банки тратят на себя не меньше и уровень оплаты труда, предлагаемый ими, зачастую больше. Таким образом, мы пытаемся определенными социальными льготами удерживать своих работников, чтобы оставался профессиональный костяк и люди могли чувствовать определенную материальную защищенность. А как иначе?
Главный научный сотрудникВиктор Геращенко родился в 1937 году в Ленинграде. Окончил Московский финансовый институт. После окончания института с августа 1960 года по январь 1961 года работал в правлении Госбанка СССР бухгалтером в управлении иностранных операций. В 1961 году перешел на работу в систему Внешторгбанка СССР. В 1961-1964 годах — бухгалтер, инспектор, эксперт управления внешних и внутренних расчетов Внешторгбанка СССР. В 1964-1965 годах — начальник отдела управления валютно-кассовых операций Внешторгбанка СССР. В 1965-1967 годах — директор Moscow Narodny Bank (Лондон). В 1967-1971 годах — заместитель управляющего, управляющий отделением Moscow Narodny Bank в Бейруте (Ливан).
В 1972-1974 годах — заместитель начальника управления, начальник управления валютно-кассовых операций Внешторгбанка СССР. В 1974-1977 годах — председатель правления Ost-West Handelsbank (Франкфурт-на-Майне). В 1977-1982 годах — управляющий отделением Moscow Narodny Bank (Сингапур). В 1982-1983 годах — начальник валютного управления Внешторгбанка СССР. В 1983-1989 годах — заместитель, первый заместитель председателя правления Внешторгбанка СССР.
В 1989 году Виктор Геращенко назначен председателем Государственного банка СССР. Занимал эту должность до 1992 года. В 1992 году работал в Фонде экономических и социальных реформ. В июле 1992 года назначен исполняющим обязанности председателя ЦБ РФ, а в ноябре 1992 года утвержден председателем ЦБ. Проработал в этой должности до октября 1994 года.
В 1994-1996 годах — экономический советник Научно-исследовательского института Банка России. В 1996-1998 годах работал председателем Международного московского банка. 11 сентября 1998 года снова назначен председателем ЦБ РФ. 20 марта 2002 года освобожден от должности по собственному желанию.
Виктор Геращенко работает главным научным сотрудником НИИ Банка России, входит в консультативный совет АФК «Система». Баллотируется в Госдуму в составе блока «Родина».
Банкир награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, орденом Почета, медалями «За трудовую доблесть» и «За доблестный труд», памятными медалями.
Антикризисный управляющий советского типаВиктор Геращенко вспоминает о трех своих приходах на должность главного банкира страны.- История с назначениями вас на пост председателя ЦБ и отставками с этого поста наводит на мысль, что вас считают хорошим антикризисным управляющим. Так ли это, на ваш взгляд?
— Я бы не совсем был согласен с такой точкой зрения, хотя у меня есть опыт работы в кризисной ситуации. В принципе такая ситуация обычно мобилизует, она интересна. А когда все обыденно и ясно, то скучно.
В целом переход на работу в Госбанк СССР, который имел место в 1989 году, не был связан ни с каким кризисным состоянием.
— Да, но это же было новое, никем не исследованное поле деятельности…
— Здесь было много нового и интересного, так как мне приходилось искать правильное место Центрального банка, который приобретал новые функции, прежде ему не очень свойственные. Тогда еще не был написан закон о ЦБ, который в условиях реформирования экономики должен был стать независимым.
Мой уход в 1991 году был связан с роспуском всех союзных органов, в том числе и Госбанка СССР, в результате беловежского соглашения. Хотя еще в ноябре 1991 года Егор Гайдар от имени Бориса Николаевича Ельцина сделал мне предложение возглавить ЦБ России, но я не мог бросить Госбанк СССР, пока он не прекратил свое существование. Это было бы неправильно.
В середине 1992 года меня пригласили снова. Однако очень сложное состояние экономики вследствие политики либерализации, которая проводилась правительством, я бы не назвал кризисным. Было достаточно много разного рода сложных вещей: в ЦБ было много проблем в связи с созданием сети спецбанков, по мере развития системы коммерческих банков надо было менять систему расчетов, развивался валютный рынок, коммерческие банки просили лицензии, имел место отток капитала.
— Нарастание этих проблем и послужило причиной «черного» вторника, после которого вы ушли в отставку во второй раз?
— Я тогда только что пришел из отпуска. К сожалению, мои подопечные повели себя не совсем правильно и корректно. Хотя я бы поддержал их мнение, что не надо устраивать интервенции за счет последних остатков валютных резервов с тем, чтобы поддержать курс. Однако получилось так, что курс обвалился. И несмотря на то, что через день он значительно качнулся в другую сторону, уже были сделаны скоропалительные заявления о том, что это какая-то там политическая провокация и экономическая диверсия. Была создана комиссия, которая расследовала все эти обстоятельства. Борис Николаевич Ельцин попросил меня в личной беседе написать заявление об отставке, мол, политически так нужно. Я, особенно не задумываясь, как это может быть интерпретировано, написал заявление и ушел в отставку. Потом работал в коммерческом банке (Международный московский банк. — «Выбери!by»). Довольно интересное было время.
— В сентябре 1998 года вас опять пригласили возглавить ЦБ. Расскажите, как это было.
— Я не знаю, почему в 1998 году вернулись к моей фамилии. Может быть, потому, что руководителем ЦБ был Дубинин, человек экономически грамотный, но даже не финансист. Были допущены ошибки в финансировании госдолга, дефицита госбюджета через ГКО, не был вовремя девальвирован рубль. Вообще 1997 год сыграл злую шутку как год определенного головокружения от некоторых успехов у нас и год начала мирового кризиса движения свободного капитала. Тогда начался юго-восточный кризис, который потом прокатился по многим странам и докатился до нас.