«Viberi» — Версия для печати

«Viberi» — Версия для печати
«Viberi» — Версия для печатиРоссийская экономика отметила годичный «юбилей» первыми признаками восстановления, впрочем, пока еще довольно неустойчивого. Так, с исключением сезонного и календарного факторов после роста за июнь-июль на 0,7% в августе ВВП, по оценкам Минэкономразвития, замер на нулевой отметке. Инвестиции в основной капитал после июльского повышения на 0,3% в августе ушли вниз на 0,8%. Замедлился и рост производства: июнь – 1,4%, июль – 1,0%, август – 0,2%. В обрабатывающей промышленности торможение еще более наглядно (2,5% в июне, 2% в июле, 0,5% в августе). Строительство и вовсе в сравнении с июлем оказалось в минусе (-0,5%). Официальная трактовка причин низкой динамики – продолжающий сжиматься внутренний инвестиционный и потребительский спрос при сокращении запасов. Положительный вклад в ВВП вносит лишь активизировавшийся экспорт. Реально располагаемые доходы населения в январе–августе 2009 года снизились на 0,7% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Динамика показателя, очищенного от сезонных колебаний, однако, внушает умеренный оптимизм: в августе сокращение составило 0,2%, в предшествующие месяцы соответственно 0,9 и 3,7%. В итоге оборот розничной торговли, потерявший в сравнении с прошлым августом 9,8%, в нынешнем вырос на 0,1%. Ситуация с восстановительными трендами к началу осени напоминает, если слегка перефразировать Михаила Салтыкова-Щедрина, «свежанаписанную картину, по которой только что прошлись рукавом халата». Правительственные прогнозы до конца 2009 года это ощущение, между тем, не умеряют. Ожидается спад ВВП на 8,5%, промпроизводства – на 11,4% (обработка – на 15,5%), инвестиций примерно на 20%. Сохраняющаяся стагнация потребительских расходов приведет к снижению оборота торговой розницы на 6%. Осторожны экономические власти и с оценками инфляции в 11–12%. При сокращении экспорта (на 31,6%) и импорта (на 34,8%), тем не менее порадует активное сальдо торгового баланса почти в $95 млрд. От минусов к плюсам. Очевидно, однако, что наша национальная экономика, двигаясь вслед за глобальной, мало-помалу обретает некое новое «транзитное качество» перехода от устойчивых минусов к нестабильным и довольно волатильным, но все же плюсам. Опыт истории мирового хозяйства подсказывает, что за редкими исключениями длительность кризиса и продолжительность его преодоления соотносятся как один к двум. Принципиальнейший вопрос – как не растянуть кризисные времена рукотворными усилиями различных регуляторов, нередко все еще двигающихся в расходящихся направлениях. Общий вызов для правительств – как и когда сворачивать искусственные меры стимулирования экономик. Перенося центр тяжести на построение правил развертывания естественных процессов рыночного саморегулирования. В нашем ответе (впрочем, как и у всех) свои краски и интонации, а именно – содержание модернизационной повестки, идущей на смену антикризисным мерам. Определяющие ее состава – суть развилки, через которую предстоит проходить уже в ближайшее время. Вектор же движения по маршруту неизбежной перезагрузки регулятивной среды, на мой взгляд, будет складываться как «сборка» решений в сферах бюджетной и монетарной политики, а также в связи с преодолением кредитного сжатия, требующим и реструктуризации реального сектора, и санации банковской системы. Пенсионная дыра и проблемы бизнеса. Бюджетные проектировки на 2010 год и период до 2012 года в целом обнадеживают. Конечно, это не бюджет развития, но, тем не менее, налицо минимально необходимые гарантии макроэкономической стабильности, обеспечивающие при ценах на нефть в $58–60 за баррель рост ВВП в 2010 году на 1,6%, в 2011 году – 3,0%, и в 2012 году – 4,3%. Важно и то, что расходы бюджета снижаются опережающими темпами (с 25,5% ВВП в 2009 году до 15% в 2012-м). Правительство, таким образом, сделало выбор – вместо повышения налогов рост эффективности снижающихся госрасходов. Это, бесспорно, необходимое решение, но далеко не достаточное. Налоговое бремя не снижается для бизнеса, фискальная функция продолжает действовать в полном объеме, следы же стимулирующей теряются в объявленном реформировании ЕСН и т.п. Более того, заместитель министра финансов Сергей Шаталов считает, что все «упреждающие компенсации» уже сделаны в рамках почти триллионного налогового антикризисного пакета начала осени 2008 года. По экспертным же оценкам, нагрузка на бизнес вырастет на 1–1,5 трлн рублей в год, в три раза увеличится и число администрирующих органов. Такой «бульдозер» вполне способен срыть под ноль все «зеленые ростки» экономического оживления. Поскольку же решение о реформе ЕСН принималось, когда ход кризиса, его глубина и продолжительность, а также последствия были куда менее понятны, чем даже сейчас (при всей неопределенности ближайших перспектив), то было бы полезно переосмыслить сделанный выбор с учетом всех имею­щихся альтернативных подходов к обеспечению долгосрочной сбалансированности пенсионной системы. Широкая общественная дискуссия о путях ее развития должна быть продолжена. Тем более что предложенный вариант увеличения страховых взносов не обеспечивает долгосрочной сбалансированности пенсионной системы. При инерционном сценарии развития к 2020 году ее дефицит превысит (оценка ИЭПП) 6% ВВП. По сравнению с 2007 годом рост более чем в 6 раз. Заметим, что главный фактор бюджетного дефицита – так называемые межбюджетные трансферты (прежде всего, регионам – около триллиона руб­лей и в Пенсионный фонд – более 2,5 трлн рублей в 2010 году). Именно здесь главные резервы сокращения расходов за счет переформатирования пенсионной системы и реконструкции региональных финансов. В неменьшей степени это касается и других наиболее расходоемких бюджетных секторов: сферы социальных услуг; обороны; безопасности и правоохранительных органов; госуправления и национальной экономики. Пока же имеем – хочется надеяться не «механическое» – снижение объемов госинвестиций более чем на 100 млрд рублей и планы административного секвестра затрат министерств и ведомств. Помимо структурных реформ в реципиентах бюджетных ресурсов целесообразна и ревизия подходов к увеличению доходной части. Номер один в таком «списке» – новая программа приватизации. Судя по высказываниям официальных лиц, она уже готовится. Утечки в СМИ о «намерениях» складываются в сумму около $25 млрд (продажа около 25% акций «Роснефти», 20% акций «Совкомфлота» и т.п.) Направление это, тем вернее, чем рискованнее смотрятся планы финансирования дефицита за счет внешних и внутренних заимствований. Очевидно без них не обойтись. Понятно, что это стандартная практика. Ясно также, что даже максимальная долговая нагрузка в 2012 году будет далека от критических 20% ВВП. Не менее убедительно, однако, и то, что увеличение долгов означает прямой вычет из потенциальных объемов частных инвестиций, и, следовательно, эффект шагреневой кожи для источников развития. Впрочем, дефицит бюджета в 2009 году ожидается в 6–8% ВВП против 7,5% планируемых еще в летние месяцы. Пространство рисков, следовательно, тоже может быть сужено. Экономика не готова к колебаниям рубля в 5–10% за неделю. Важнейшее условие устойчивого развития – последовательное снижение инфляции. Ее конкурентоспособный, по мировым меркам, уровень – около 5% в год. В проекте «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2010 год и на период 2011 и 2012 годов» сделан верный выбор. Ориентиры (таргеты) роста цен на 2010 год – 9–10%, на 2011-й – 7–8%, в 2012-м инфляция должна уложиться в интервал 4,5–6,5%. Избранная модель монетарной политики предполагает, что денежные власти, опираясь на инфляционное таргетирование (то есть целевое управление денежными агрегатами) будут сокращать прямое вмешательство в курсообразование, наращивая регулирование денежных потоков не через фиксированный курс, а через процентные ставки, то есть рыночный механизм финансирования. Казалось бы, впору только радоваться. Наконец-то необходимое решение принято, остается лишь пропеть аллилуйю профпригодности центральных банкиров и с ровным дыханием ждать результатов. Есть, однако, вопросы по поводу «технологической» достаточности сделанных деклараций. Во-первых, курс рубля последние четыре месяца уже де-факто плавающий. При этом его волатильность заметно возросла, а экономические агенты и население не демонстрируют готовности «вживаться» в эту новую реальность: девальвационные ожидания как бы удлиняются, но не исчезают полностью, несмотря на видимое отсутствие фундаментальных оснований. И здесь потребуются немалые (в том числе информационно-разъяснительные) усилия государства по адаптации к «новой жизни» с вероятными еженедельными колебаниями в 5-10%. Причем, эти усилия должны быть жестко синхронизированы со сроками отпускания рубля в свободное плавание. Пока же остаются риски прямого воздействия на курс, в первую очередь, связанные с переукреплением рубля, когда срабатывают другие антиинфляционные меры. Для стимулирования внутреннего спроса это вовсе не здорово (чему мы все являемся свидетелями уже несколько недель). Есть и другой риск: застряв на развилке по срокам перехода к плавающему курсу, можно и «вывалиться» из вполне перспективной модели денежно-кредитной политики, выбор в пользу которой уже вроде бы сделан. Второе обстоятельство, на мой взгляд, еще более важно. Давно известно, что инфляция – явление монетарное по форме, но структурное по содержанию. Иными словами, ее глубинные основания – в устаревшей «тяжелой» структуре секторов экономики, наиболее заметно влияющих на рост цен, – в естественных монополиях, ЖКХ, сфере платных услуг населению и т.п. Без возвращения здесь к серьезным реформам, которые бы основывались на развитии и укреплении конкуренции, эффективность антиинфляционных действий будет сильно ограничена. Когда в экономике нет устойчивого роста кредитных портфелей, трудно говорить, что в ней все хорошо. Но преодоление кредитного сжатия – это движение в обе стороны. И состояние берущих ничуть не менее важно, чем положение, в котором пребывают дающие. Ручное управление тормозит реструктуризацию. Неустойчивость промышленного оживления наглядней всего проявляется в слабости предъявляемого сальдированного финансового результата. За январь–июль 2009 года по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом он сократился вдвое. В итоге обостряется проблема дефицита оборотных средств. Коэффициент автономии (доля собственных средств в пассивах организаций) снизился до 43,3%. В строительстве дела обстоят еще хуже: значение этого показателя равно 13,3%. Одновременно почти до 60% увеличилась доля привлеченных средств в источниках финансирования инвестиций в основной капитал. При этом сложился порочный круг: банки не кредитуют предприятия из-за высоких рисков, связанных с их финансовой неустойчивостью, она же, в свою очередь усиливается вследствие кредитного «голодного пайка». Проблема усугубляется неэффективностью антикризисных мер. И главная беда здесь не в том, что разверстанные «отраслевые» деньги еще не в полном объеме дошли до экономики, а госгарантии по кредитам по определению носят точечный характер. Гораздо хуже другое. Так называемое «ручное управление», ограничивая и нарушая конкуренцию, тормозит вполне естественную и, более того, ожидаемую по ходу кризиса реструктуризацию реального сектора. По большому счету, она еще и не начиналась.Это серьезная развилка, требующая системных решений по преодолению ограничений, накладываемых на долговую активность собственно регулятивной средой. Выход, на мой взгляд, на стороне более масштабного задействования универсальных мер (налогового, таможенного, тарифного и т.п. характера). При этом односторонняя ориентация взбадривания спроса малопродуктивна. К сожалению, спрос – не лук или чеснок – сам по себе не вырастет. Он требует подстраховки со стороны предложения: госинвестициями в инфраструктуру, отказом от попыток прямого вмешательства в ценообразование, укреплением конкуренции, преодолением ложного стыда перед банкротствами, поощрением смены неэффективных собственников и менеджеров, в том числе в рамках слияний и поглощений. Кризис может сыграть, в принципе, позитивную роль ключа «на старт» структурной перестройки промышленности. Главное – не чинить препятствий.Важнейшие отраслевые тенденции III квартала 2009 годаОсновная тенденцияЧисленная характеристика (темп прироста среднесуточного объема производства)к предыдущему месяцу (сезонность устранена)к соответствующему периоду прошлого годаII кварталиюльавгустII кварталиюльавгустСохранение стабильных объемов добычи нефти+0,3+0,1-0,1+1,6+1,6+1,5Быстрый восстановительный рост добычи газа-3,4+15,0+5,0-30,9-19,2-14,9Рост выпуска нефтепродуктов-0,4+0,4+2,6-0,8-1,3 Приостановка наметившегося повышения объема производства пищевых продуктов+0,1+2,4-1,3-1,9+0,5-2,8Неустойчивое, с сильными колебаниями восстановление объемов выпуска одежды и обуви0,0+4,2-2,6-18,4-12,4-17,1Увеличение производства резиновых и пластмассовых изделий+5,8+0,7+1,5-17,5-13,0-13,6Приостановка восстановления объемов выпуска строительных материалов+1,0+5,0-2,7-32,0-24,1-24,3Мощный рост в металлургическом производстве+1,6+6,3+6,9-23,2-14,8-9,5Идущее восстановление объемов производства:машин и оборудования,электротехники-0,4+0,4-3,3+3,7+8,6+3,3-46,4-40,5-41,2-37,5-38,1-30,7Резкое снижение в августе выпуска в автомобилестроении (за счет планового «отпуска» на крупнейших заводах)+1,2+5,2-41,7-61,3-56,9-76,7Снижение выработки электроэнергии (не столько за счет аварии на СШ ГЭС, сколько за счет погодного фактора: необычно жаркого августа прошлого года)-0,8+0,8-2,5-6,3-6,1-9,5Источник: Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования* Автор – советник Института современного развития.