«Viberi» — Версия для печати
«Viberi» — Версия для печатиПостепенное превращение Китая в тяжеловеса мировой экономики, более могущественного, чем Япония, стало очевидным давно. Согласно оценкам МВФ, он уже «дышит в спину» своему богатому соседу в рейтинге крупнейших ВВП. Но если сравнивать их показатели не номинально, а по паритету покупательной способности (т. е. с исключением различий в уровнях цен) то Китай занял почетное второе место еще в 2001 году. Его отставание от еврозоны (а она, напомним, включает 16 стран) не очень велико, при сохранении высоких темпов роста оно может быть ликвидировано за несколько лет.Однако долгое время происходящее в экономике Поднебесной оказывало скорее опосредованное воздействие на мировые финансовые рынки. Конечно, сообщение о том, что китайцы планируют, к примеру, крупную сделку по покупке западной компании, моментально отражалось на стоимости ее акций. Да и фондовые площадки нового азиатского гиганта перестали быть экзотикой для международных инвесторов. Однако в целом тон на западных рынках китайцы не задавали, оставляя эту привилегию ньюсмейкерам из США, Европы и Японии. Основные валютные пары на новости из Пекина фактически не реагировали: юань не входит в число мировых резервных валют, его курс остается под контролем Народного банка страны.Кто есть who. Кризис окончательно прояснил истинную расстановку сил, и Китай оказался в числе вершителей судеб в мире финансов. На то есть несколько объективных причин. Первая и основная: Китай остался едва ли не единственной крупной экономикой, способной расти даже в условиях мировой рецессии. Во втором квартале его ВВП увеличился на 7,9% – для России примерно такие же цифры были характерны в лучшие годы нефтяного процветания. Конечно, это уже не 10–12-процентные темпы, которые были для Поднебесной нормой до кризиса. Однако в те времена китайская экспансия органично вписывалась в общую картину глобального экономического роста. Теперь наоборот: восточный гигант хотя бы отчасти вытягивает мир из пучины спада, способствуя, в первую очередь, своим азиатским соседям.Второй канал влияния – громадная программа стимулирования экономики. Ее стоимость оценивается в 4 трлн юаней (почти $590 млрд). Значительная часть этих денег трансформируется в инвестиции в инфраструктурные проекты. На Китай приходится почти половина мирового производства стали, что делает его ключевым потребителем железной руды. Ни одна страна не импортирует столько цветных металлов и угля. На фоне ослабевшего спроса на сырье со стороны Америки, Европы и Японии, китайская промышленность остается ненасытной, поддерживая цены на широкий спектр commodities. А с ними – и валюты стран-поставщиков. За последние полгода австралийский доллар подорожал к американскому на 27%, новозеландский – почти на треть, канадский – на 14%, чилийский песо – на 9% с лишним.Доллар: от любви до ненависти. Более того, в последние месяцы Пекин демонстрирует способность влиять на курсы главных валютных пар. Например, 26 августа рынки всколыхнуло заявление премьер-министра Вэнь Цзябао о планах сокращения избыточных производственных мощностей. Госсовет КНР пообещал усилить регулирование в производстве стали, цемента, стекла и некоторых видов химической продукции. Мысль о том, что успехи Китая в деле борьбы с кризисом могут обернуться болезненным схлопыванием очередного пузыря, напугала инвесторов. Моментально подскочили курсы американского доллара и японской иены, закрепивших за собой статус валют-убежищ от финансовых рисков.Впрочем, Китай умеет не только поддерживать доллар, но и опрокидывать его. США в полной мере убедились в этом весной, когда их крупнейший кредитор стал слишком часто выражать тревогу по поводу сохранности своих вложений в ценные бумаги американского казначейства, а также высказываться на тему создания новых инструментов международного резервирования. При этом все понимают, что Пекин ограничен в своих возможностях подкрепить риторику реальными действиями: его инвестиции в US Treasuries достигают $776 млрд.
Рубрики