«Viberi» Валерий Зубов: «монополии сильнее правительства»

«Viberi» Валерий Зубов: «монополии сильнее правительства»
«Viberi» Валерий Зубов: «монополии сильнее правительства»Валерий Михайлович, закон о концессиях принят два с половиной года назад, что за это время сделано?– На финансирование государственно-частных проектов направлено только 12% от объема, запланированного на 2006–2007 годы. Я считаю, что закон о концессиях и любые другие формы взаимодействия бизнеса и государства заработают только тогда, когда предприниматели будут приходить в правительство с предложением, куда вкладывать деньги. До 2002 года действовали льготы, позволяющие компаниям уменьшать налог на ту часть прибыли, которая направлялась на инвестиционные цели. И такая форма поощрения успешно работала. Вложения были эффективными, поскольку бизнес рисковал собственными средствами. Сегодня уже признано, что закон о концессиях нуждается в существенных доработках.
Каких именно?– Расскажу на конкретном примере. В 1997 году, когда я был губернатором Красноярского края, возник проект «Северный воздушный мост» (СВМ) – организация кроссполярных авиамаршрутов, связывающих Северную Америку с Юго-Восточной Азией через Северный полюс с возможным транзитом через сибирские аэропорты. Этот путь на пять часов короче, чем летать, к примеру, из Чикаго в Сингапур через Франкфурт-на-Майне. Сегодня в рамках СВМ ежемесячно выполняется около 600 рейсов. Но пока проект реализован лишь на 5%. Выйти на проектную мощность, 150 тыс. полетов в год, мешает неразвитость инфраструктуры, обеспечивающей безопасность полетов. Так, в частности, в высоких широтах очень сложно обеспечить устойчивую радиосвязь, для чего необходимо выводить на орбиту спутники связи. СВМ рассматривался как один из возможных проектов государственно-частного партнерства, прошел согласование в МЭРТе, международный аудит, однако полгода назад из списка объектов концессионных соглашений были исключены объекты, подобные CBM. Вот мы и предлагаем дополнить этот перечень инфраструктурными системами, предназначенными для организации и обслуживания воздушного движения гражданских судов.
Сколько нужно вложить в СВМ?– При выходе на проектную мощность общий годовой объем выручки российских участников проекта составит около $3 млрд. Реализация второго этапа СВМ потребует $500 млн, при этом доля государства может составить $150 млн.
Что еще вы планируете лоббировать в ближайшее время?– Остался ряд старых «непроходных» законов, которые и сегодня не потеряли актуальность. Скажем, об ограничении роста тарифов на услуги естественных монополий. Сегодня только тарифы на энергоресурсы (свет и тепло) утверждаются до принятия бюджета и действуют весь год. Если происходит что-то неординарное, можно внести изменения, но только в рамках поправок в бюджет, а это процедура сложная, монополисту приходится публично все объяснять, и он трижды подумает, прежде чем о чем-то просить. Надо распространить норму на все естественные монополии – газ, железнодорожные перевозки, региональные нефтепродукты. Такой законопроект уже трижды отклонялся Думой, но при этом возразить по существу никто не может, и в кулуарах большинство депутатов инициативу поддерживает. Пока монополии сильнее правительства. Второй старый законопроект – снижение до полной отмены акцизов на бензин и солярку. Вот этот закон вряд ли когда-либо примут, так как он не рожден в недрах правящей партии. К тому же правительство против, так как документ замахивается на святое – на налоги. Если бы год назад закон был принят, это бы полностью перекрыло осенний рост цен на продовольствие.
И мы выполнили бы прогноз по инфляции?– Выскажу крамольную мысль: хватит рассматривать показатель инфляции в качестве священной коровы. Что мы зациклились – 11,9%, 11% или 12%? Где тут принципиальная разница? Я не верю в точность таких показателей: она уводит от существа вопроса. В растущей экономике должна быть инфляция – это трудно оспариваемый постулат. Надо о другом думать. Когда в России только начинались экономические реформы, продукты импортировала одна Москва, а теперь – вся страна, доля импорта продовольствия составляет 50%. Мы умышленно сдерживали развитие собственного хозяйства, не принимали нужных законов, о которых говорилось выше, и теперь пожинаем плоды собственной нерасторопности. Разве наше правительство не знало, что идут дебаты в Евросоюзе об отмене дотаций на сельскохозяйственную продукцию? Прекрасно знало, так почему же не принимало меры?
Меры были приняты – заморозка цен, увеличение экспортных пошлин на зерно и снижение импортных пошлин на молоко…– Заморозка цен – странная история, как их можно заморозить? У нас в стране нет поставщиков, которые бы контролировали рынок продовольствия более чем на 5% – он демонополизирован. К тому же никто не будет работать себе в убыток. Даже если цена на один вид хлеба действительно была заморожена, на другой она повысилась. Кстати, заморозили цены на те продукты, которые не так сильно выросли, – хлеб подорожал не настолько сильно, как, скажем, сыр. Да и вообще я считаю, что для россиян социальным продуктом должен быть не хлеб, а, допустим, мясо. Что же касается снижения импортных пошлин на молоко, это нам еще аукнется в текущем году. Ведь всем понятно – мы пустили в Россию больше импорта в ущерб собственным производителям. И так молоко было невыгодно производить, а теперь тем более. С зерном ситуация еще хуже. Зачем надо было сдерживать его экспорт? В кои-то веки крестьянин стал продавать выращенное по более высоким ценам и получил возможность вкладывать в производство, платить больше налогов – что плохого?
Боялись, что производители будут отправлять зерно на экспорт и цены еще больше вырастут…– Вы думаете, крестьянину из Волгоградской области легко отправить хлеб на экспорт? Вовсе нет, это долгая история. Решение об увеличении пошлин на зерно приняли по недальновидности, в спешке: шли выборы в Думу, надо было делать что-то политически эффектное.
Как повлияет на нас рецессия в США?– В Америке долговая экономика, долги США нарастают, и решить эту проблему можно только путем резкого обвала доллара. Вся наша финансово-кредитная система почти на 100% привязана к иностранным валютам, в основном к доллару. Если он рухнет, у нас не будет мягкой посадки – либо кризис, либо ничего. Но, думаю, пару лет мы точно продержимся.