«Viberi» Олег Шигаев: «Основная проблема – дисбаланс валюты активов и пассивов»
«Основная проблема – дисбаланс валюты активов и пассивов»Судя по словам Олега Шигаева, у сотрудников его банка чутье на неприятности: деньги с репо вывели за несколько дней до сентябрьского коллапса, долю девелоперов успели сократить к началу кризиса до 10% с прежних 40% | фото: архив «Выбери!by»«Выбери!by» присвоил Росбанку и ОТП-банку рейтинги на уровне BB-Страховой рынок осиротел: Илья Ломакин-Румянцев оставил пост руководителя РосстрахнадзораОлег ШигаевРодился 9 января 1963 года.Образование: окончил Казанский финансово-экономический институт.Опыт работы:1987 – 1990 – старший экономист Стройбанка.1990 – 1997 – прошел путь от ведущего специалиста до первого заместителя председателя правления Балтийского банка.1997 – 1998 – заместитель министра путей сообщения.1999 – н. в. – президент Балтийского банка.Семейное положение: женат, воспитывает троих детей.Точка зренияОлег Шигаев о сокращениях в банках:«У нас никогда избыточного персонала не было. Конечно, сейчас все банки работают над сокращением издержек. Но, на мой взгляд, многие мои коллеги несколько погорячились с массовыми сокращениями, упустив из виду, что полноценная и эффективная работа каждой точки требует определенного количества трудовых ресурсов. Технологические ограничители не позволяют сокращать количество персонала. Имея 2 млн частных клиентов, мы не можем допустить наличие очередей в отделениях. В условиях кризиса очередь – признак неблагополучия».Олег Шигаев: «Основная проблема – дисбаланс валюты активов и пассивов»Беседовала Екатерина ГуркинаИнтервью. Президент и совладелец Балтийского банка не спорит о том, насколько грамотно власти провели девальвацию, но сосредоточен на устранении ее последствий в своей кредитной организации.TweetОлег Анатольевич, власти ожидают новый банковский кризис. Когда было тяжелее – в начале прошВлого или сегодня?– Сейчас на банковскую сферу в большей степени оказывает влияние ситуация в реальном секторе. Особенно это касается тех банков, которые фондировали свои операции за счет остатков на счетах клиентов. Ситуация такова, что даже у предприятий, чувстВвоВвавВших себя неплохо в начале кризиса, возникают проблемы с цепочками неплатежей, которые доВпуВскаВют их контрагенты – поставщики, дистрибьюторы. Происходит череда так называемых кросс-дефолтов. Естественно, любой банк все эти процессы на себе ощущает. Хотя в целом в начале кризиса мы чувстВвоВваВли себя значительно лучше, чем те, кто занимал на межбанковском рынке, играл на фондовом. Но так как мы клиентский банк, то паника вкладчиков, пик которой пришелся на октябрь, не могла не отразиться на бизнесе.У вас был серьезный отток частных депозитов?– Да, хотя нельзя сказать, что он оказался больше, чем по сиВстеме в целом. Но уже с декабря темпы восстановления базы вкладчиков-физлиц у нас были очень неплохие. Сегодня мы почти восполнили потери, которые понесли в конце 2008 года. Но изменилась структура клиентских средств. Если смотреть вВ динамике, то вВ 1997–1998 годах после дефолта порядка 60% остатков приходилось на валютные средстВва, затем в течение нескольких лет доля валюты снижалась и на конец августа прошлого года составляла не более 15%. Сейчас она около 35% и продолжает расти.За счет возросшего интереса к валюте у В«физиковВ»?– Да. Наши вкладчики, вернувшись к нам после осенней паники, переложились в доллары и евро. Сегодня одна из главных проблем банковской сиВстеВмы, на мой взгляд, состоит в том, что у банков активы преимущественно в рублях, а средства вкладчиков на счетах – в значительной степени валютные. Это вынуждает нас брать средства в ЦБ иВ там же дерВжать на счетах деньги в валюте бесплатно: доходность не начисляется. Сейчас много говорят об ухудшающейся платежной дисциплине, возросшей просрочке, но при всем при этом основная проблема – дисбаланс валютной структуры активов и пассивов, и пока равновесие не будет восВстаВновВлеВно, ситуация не станет стабильной. Понятно, что конъюнктура рынка такова, что выдавать кредиты в валюте банки не очень-то решаются.Спрос на валютные кредиты сохраняется?– Сейчас есть спрос на любые деньги: многие наши компании-клиенты столкнулись с трудностями при погашении внешних долгов. Но очень сложно прогнозировать, каково будет их финансовое состояние, каким будет спрос на их продукцию и соответственно какова возможность генерировать валютную выручку. В такой ситуации банки не могут адекватно оценить свои риски.Получается, что валютные средства банков сейчас лежат мертвым грузом в ЦБ?– Фактически да. Сейчас много разговоров о том, что банки получили поддержку от ЦБ в рублях, но помощь не доходит до реального сектора. Но если говорить оВ нынешних реалиях, то эти деньги вВ основном заВмеВстиВли выбытие рублевых пассивов наших вкладчиков, которые, в свою очередь, замещены валютными пассивами. А их нам, в общем-то, некуда девать.Многие банкиры считают, что если бы девальвация была одномоментной, то резкого наращивания валютных пассивов можно было избежать.– Ответ на этот вопрос уже дали и российский президент, и члены правительства, которые участВвоВваВли в принятии решения. Если бы девальвация не была плавной, то, по сути, произошла бы конфискация. ВВ результате одномоментной девальвации покупательная способность вкладов в рублях резко снизилась бы, поэтому вВ данном случае, выбирая между социальными иВ обВщеВэкоВноВмиВчеВскиВми последствиями, правительство иВ ЦБ пошли на этот шаг обдуманно в пользу минимизации социальных рисков.И что же делать в ситуации, когда половина ликвидных средств лежит на В«бесплатныхВ» счетах вВ ЦБ?– Эту проблему осознают не только банкиры, но иВ ЦБ. Там намерены разработать инструменты, которые позволят банкам получать хотя бы какую-то доходность. Другое дело, что, скорее всего, эта доходность будет неадекватна процентным ставкам, которые мы вынуждены сейчас предлагать по валютным вкладам. Понятно, что общий уровень ставок по депозитам, в том числе и по валютным, повысился, хотя сейчас уже прослеживается обратная тенденция. То есть любая доходность по валютным счетам будет банкам, конечно, в плюс, но обеспечить окупаемость валютной ликвидности возможно, только выдавая кредиты из этих средств.А до кризиса какую долю кредитного портфеля уВ вас составляли валютные кредиты?– Мы старались, чтобы структура пассивов соВотВветВствоВваВла структуре активов. Ссуды в валюте составляли у нас порядка 10–15% от портфеля – в основном автокредиты.Каково у вас соотношение корпоративного и розничного портфелей?– 50 на 50. Мы целенаправленно поддерживали эту пропорцию, хотя долгое время в основном кредитовали корпоративных клиентов. Но старались восполнить пробел: основная доля пассивов уВ нас формировалась за счет вкладов физлиц, мы наращивали розничный кредитный портфель, преуспели в этом. Но кризис прервал процесс, поэтому доля частных ссуд не увеличивается. Скорее всего, будет расти доля ссуд юрлицам, так как сейчас спрос на ресурсы со стороны корпоративных клиентов очень высок. С другой стороны, риски невозвратов по физлицам тоже растут.Внешних займов у вас не было?– Нет. Мы традиционно выступали вВ качестве нетто-кредитора и давали деньги другим банкам. Планировали дебютную секьюритизацию авВтоВкреВдиВтов, но нас остановили некоторые негативные тенденции. Мы хотели провести ее в 2007В году, но как раз тогда прокатилась первая волна кризиса, которая еще не коснулась России, и условия заимВстВвоВваВний на Западе ухудшились. Рассчитывали удешевить ресурсы иВ профинансировать кредиты для клиентов по более низким ставкам, но ситуация перестала нам нравиться, и мы начали притормаживать экспансионистские планы. Решили посмотреть, что будет дальше. Точно так же поступили иВ сВ репо. Совсем незадолго до начала кризиса, в сентябре 2008-го, мы имели очень хороший объем ликвидных средств, который размещали на межбанке. Но, как и в случае с секьюритизацией, почувствовали некую напряженность ситуации иВ успели выВвеВсти все деньги из репо.По какой В«формулеВ» вы составляете бизнес-план на текущий год? Ведь официальные целевые прогВноВзы ключевых индикаторов постоянно меняются.– Здесь мы не оригинальны: как и большинство банков, планируем в горизонте квартала, максимум – на полгода. За основу, как и прежде, берем индикаторы того же Министерства экономического развития иВ корректируем их в худшую сторону, то есть подходим более консервативно.Какие перемены в политике корпоративного кредитования произошли в Балтийском банке? ВВ вашем портфеле есть В«опасные зоныВ»?– Мы в свое время активно участвовали в кредитовании всех основных отраслей. Но если говорить, например, о девелопменте, ситуация в нем нам уже давно не нравилась. Еще пару лет назад у нас объем ссуд, выданных заемщикам в сфере неВдвиВжиВмоВсти, составлял порядка 40% от общего портфеля. Но к моменту, когда кризис стартовал в России, эта цифра не превышала 10%. Хотя это обстоятельство иВ не застраховало нас от неприятностей. Сейчас мы судимся с крупной питерской компанией В«СтроймонтажВ», пытаясь вернуть свои деньги. Мы всегда стремились диверсифицировать риски. Когда наблюдали бум на рынке недвижимости, нам было понятно, что рынок перегрет. В результате мы сократили долю участия банка в девелоперских проектах до разумного, с нашей точки зрения, уровня. Хотя, глядя на нынешнюю ситуацию в этом сегменте, думается, что нужно было бы поступить еще более радикально. Как говорил Джордж Сорос, если перестаешь понимать, что происходит на рынке, то лучше из него выйти.Одна из самых насущных банковских тем сейчас – рост просрочки. В какой мере это явление ощутил БалВтийВский банк?– Наш портфель был достаточно диверсифицирован, иВ мы были довольно консервативны в подходах к кредитованию по сравнению с многими коллегами. Но, безусловно, у нас произошел рост просрочки и по физлицам, и по юрлицам – сейчас она колеблется в диапазоне 5–6% и, думаю, продолжит расти. Ситуация такова, что кризис сейчас сказывается почти на каждом клиенте. Но просчитать все риски невозможно. Когда у предприятия возникают проблемы сВ контрагентом, это авВтоВматичеВски отражается на его платежной дисциплине. Сегодня компания чувстВвоВваВла себя хорошо – завтра все поменялось. Поэтому глобально мы закладываемся на дальнейший рост просрочки.Сильно пришлось увеличить резервы?– Фактически их пришлось утроить.Есть отрасли, на которые лимиты закрыты полностью?– Мы мониторим ситуацию по рынку вВ целом. Конечно, с особенным вниманием относимся кВ отраслям с повышенными рисками. По большому счету, мы нацелены кредитовать предприятия, которые имеют признаки стратегически важных.Балтийский банк был допущен к беззалоговым аукционам ЦБ. Использовали вы эту возможность?– Использовали, но на сегодня погасили полностью всю задолженность перед ЦБ.В розничном кредитовании вы сохранили какую-то активность?– Мы резко сократили круг потенциальных заемщиков. У нас было несколько ритейловых программ. Часть из них была ориентирована на сотрудников наших корпоративных клиентов, другая – на В«пешеходовВ», клиентов со стороны. Сегодня розничные кредиты мы выдаем только своим зарплатникам, предъявляя к качеству заемщиков достаточно жесткие требования. Если раньше почти каждый держатель счета в нашем банке мог получить кредит, то сейчас такая возможность ограничена.Возникала необходимость реструктурировать, кВ примеру, ипотечные кредиты?– Обращения к нам поступают. Но у нас небольшой портфель по ипотеке. Мы считали, что как розничный банк должны предлагать все виды кредитных программ для населения, но никогда не стремились выбиться в лидеры по каким-то сегментам. Например, мы никогда не пробовали занять нишу вВ экспресс-кредитовании в торговых точках. Скажу откровенно: не выдерживали конкуренции, так как при наших достаточно жестких подходах могли удовлетворить не более 30% заявок. И торговые сети нам честно говорили, что им невыгодно соВтрудВниВчать, ведь у них есть другие банки и отсекают они не больше 10% клиентов-покупателей. ВВ поВтреВбиВтельВском кредитовании мы старались ориВенВтиВроВватьВся на уже имеющихся клиентов и выдавали поВтребВкреВдиВты только в отделениях банка. Порой даже наши собственные клиенты считали, что выгоднее взять у конкурентов. Повторю, наши подходы всегда отличались консерватизмом. Поэтому если говорить о розничном портфеле, то он, как иВ корпоративный, всегда был достаточно диверсифицирован: ипотека не превышала 10%, 45% – автокредиты, столько же – потребкредиты.Как вы регулируете доходность портфеля в целом? Повышаете ставки по уже выданным и новым ссудам?– По В«старымВ» розничным кредитам мы ставки не повышали, по новым, конечно, увеличили. Меняли ставки по действующим корпоративным кредитам.У вас возникают какие-то ассоциации с 1998 годом? Есть что-то общее между В«тогдаВ» и В«сейчасВ»?– Что-то похожее есть. Но нынешний кризис вВ силу его глобальности несет гораздо более высокие риски – как для банковской системы, так и для экономики. Похожесть обеспечила первая волна кризиса, что проявилось в серьезном падении курса рубля. Только в 1998 году он был вызван государственным дефолтом, а сейчас – осознанной политикой финансовых властей. Но планомерность падения сгладила социальное напряжение. На втором этапе В«кризиса плохих долговВ», о котором сейчас все говорят, картина может быть качественно другой.
Рубрики