«Viberi» Лица

«Viberi» Лица
«Viberi» ЛицаДиректор департамента развития медицинского страхования уверен, что медпомощь в России должна быть бесплатной: Россия – не Штаты.Интервью с участником проекта «33 перца-2010»Владимир, где вы получали образование?– В 1995 году с девятого класса школы я ушел учиться в Кредитный колледж Сбербанка. Тогда специальность «банковское дело» была достаточно модной и перспективной. Все, что связано с дальнейшим образованием, так или иначе связано с экономикой, финансами, бухгалтерским учетом. Я окончил Академию бюджета и казначейства Минфина России. Это специализированный финансовый вуз, не очень большой, не очень популярный, но, тем не менее, подведомственный министерству и с преподаванием на очень высоком уровне. После академии я пошел работать в Минфин.Вы сразу пошли на госслужбу? Почему?– Не сразу. Я учился на вечернем отделении, поэтому до этого работал – занимался финансами и бухгалтерским учетом в частной структуре. Госслужба на тот момент показалась интересным местом: развивалось федеральное казначейство. Поскольку моя работа на предыдущем месте была связана с составлением отчетности по международным стандартам, мой опыт в казначействе также был пригоден.Ваше резюме было интереснее других именно этим фактом?– По сути, да. Основная цель моего появления в Минфине – помочь создать для государства систему отчетности по МСФО. С 2000 года госучреждения начали этап перехода на отчетность по международным стандартам. Какие перед вами стояли задачи?– Я пришел в бухгалтерию Федерального казначейства на должность главного казначея. В первую очередь у меня были обязанности, связанные с формированием бухгалтерской отчетности казначейства, а позже с разработкой новых инструкций для бюджетных учреждений по учету, отчетности по международным стандартам. Каким был ваш следующий карьерный шаг?– Переход из Федерального казначейства в департамент бюджетной политики Минфина. Заместителем министра, курирующим этот департамент, была Татьяна Голикова. Шаг внутри одной структуры, но очень существенный для меня. Как вы туда попали?– Мой функционал был связан с курированием Федерального казначейства в Минфине. Это движение было приурочено к реформе 2004 года, когда создавались службы, а агентства выделялись из министерств. Казначейство должно было из департамента Минфина превратиться в отдельное учреждение. И в Минфине должно было появиться несколько отделов и подразделений, которые курировали бы работу этой службы. Почему именно ваша кандидатура оказалась наиболее подходящей?– В некоторой степени для меня это было тоже удивительно, что предложили именно мне, потому что была масса специалистов, которая смогла бы с этим справиться. Тем не менее, я стал заместителем директора департамента, директором был Алексей Лавров, а курирующим замминистра была Татьяна Алексеевна. Каких успехов достигли на новом посту?– Предстояло внедрить уже с позиции Минфина все те нормы, в написании инструкций которых я принимал участие, работая в федеральном казначействе. Такой вот вызов. Мы провели огромную разъяснительную работу, методическую и методологическую помощь министерствам, регионам, учреждениям. Часто ездили в регионы, проводили семинары, обсуждения, совещания с министерствами. Тогда у меня в подчинении было порядка 15 человек.Насколько успешно внедрена система?– Она заработала. После этого была разработка новаций в Бюджетный кодекс, позже я перешел работать в Минздравсоцразвития на должность помощника министра. А департамент развития медицинского страхования существует с августа 2008 года. Какие у вас были обязанности в должности помощника министра?– Не было определенного круга ответственности, так сказать содержательный помощник. Выполнял поручения, которые Татьяна Алексеевна считала нужным мне давать.Что вам больше всего запомнилось на этом этапе?– Поскольку изначально работа помощника министра по выполнению определенных поручений пересекается с разными департаментами, одним из ярких впечатлений было участие над созданием финансовой схемы для программы ДЛО (дополнительного лекарственного обеспечения) через субвенции. Она менялась в конце 2007 года. Само обеспечение лекарственными средствами подразумевает много действий. От меня требовалась отработка механизмов финансирования. Как это происходило? Использовали международный опыт?– Рамки были уже определены, потому что законы были уже в движении. Нужно было создать эффективную систему управления деньгами в условиях нашего законодательства.Что нового было для вас в этом проекте?– Самое принципиальное – это работа в стане отраслевого министерства, а не как министерства финансов. Основные показатели деятельности содержательные: рождаемость, смертность. Министерство всем этим занимается, требует финансирование для этого. А у Минфина задача обратная – есть имеющийся объем ресурсов, который необходимо распределить между ведомствами. Это интересней?- Например, в 2009 году мы совместно с Федеральным фондом обязательного медицинского страхования долго работали и выработали новые правила расчетов между региональными фондами медстрахования. Сейчас, если придти с полисом одного региона в другой, будут определенные проблемы в получении медицинской помощи. Правила старые, а жизнь убежала вперед. Мы их поменяли, сейчас начнем распространять, и от этого будет реальный осязаемый эффект. Оттого, что ты в Минфине придумываешь новый код классификации, кроме головной боли бухгалтерам, никакого эффекта нет. Он малоощутим. Сложно понять, что дает для страны отчетность по международным стандартам.Сейчас я с медицинским полисом другого региона получу такую же помощь в Москве?– По крайней мере, это регламентировано. Такое право имелось всегда, но не было механизмов его реализации. Возникали проблемы не в том, чтобы оказать помощь, а в том, чтобы потом больницам получить возмещение с того места, где застрахован пациент. Какие для этого были созданы инструменты?– Инструментов до этого не было. Был старый рамочный порядок взаимодействий внутри системы. Сейчас прописали четко: кто за что отвечает, как проводится экспертиза, по каким тарифам должна  производиться уплата. Например, не было ясно по каким тарифам обслужившая сторона должна получить возмещение расходов: по своим, либо по ставкам региона, где застрахован пациент. Тарифы Калужской области, например, ниже московских. Мы решили, что тарифы должны быть того, кто оказал услуги. В этом случае учреждению неважно, какой перед ним клиент, потому что он всегда за любого пациента получает одинаковые деньги. И для него не существует более выгодного и менее выгодного пациента.После работы помощником министра вы возглавили департамент развития медицинского страхования. Почему были определены именно на это направление? – Медицинское страхование – это такая тема, которая меньше связана с медициной, а больше с управлением и правильной организацией финансовых потоков. В том числе, с обоснованиями достаточности финансовых потоков. Поэтому нужен определенный набор экономики и финансов, который у меня есть. Здесь очень много расчетов. Из куч документов и бумаг, которые вы видите на столе, больше половины – это счетные таблицы. Я возглавил созданный департамент, до этого этими вопросами занимались несколько человек, и был Федеральный фонд медицинского страхования. Сейчас в министерстве мы являемся департаментом, который этот фонд координирует. Нас до 30 человек.Какие задачи сейчас решает департамент?– Ключевое – у нас на этот год большие планы по разработке закона об обязательном медицинском страховании. Очевидно, что уже надо что-то делать. Имеющаяся система медицинского страхования была создана в 1991 году, для того времени была достаточно прогрессивной, но сейчас она превратилась фактически в 83 системы страхования – у каждого региона она своя. Мы пытаемся выстроить единую политику, чтобы гражданин понимал, что медицинское страхование единое, так же как и пенсионное страхование, например.А основная цель, чтобы гражданин понимал или чтобы был застрахован?– Наша задача – чтоб он понимал, и чтоб все так и происходило. Какие принесет реальные изменения новый закон?– Закон во многом структурный, для самой системы, потому что подразумевает массу действий – увеличение финансирования здравоохранения и т.д. Мы будем делать упор на то, чтобы система защищала права граждан. Вот сейчас он не защищен. Есть страховая компания, она выдала полис, а человек зачастую и не знает что это за страховая компания. Полис превратился из документа, определяющего взаимоотношения гражданина со страховой компанией, в простой документ доступа к медицинской услуге. Если нет полиса – то только скорая помощь. Вот что произошло в конечном итоге, что печально.Что будет?– Есть страховая компания, которая выдает полисы. Она должна быть заинтересована в том, чтобы клиенту помощь оказали качественно, чего можно добиться путем установления жестких правил экспертизы и возмещения расходов. Не возместим ей потраченные средства, в случае если она не осуществит экспертизу качества. Есть территориальный фонд ОМС, который следит за тем, какие страховщики есть, что произойдет с гражданами, если компания решает уйти с рынка. Мы не ставим перед собой цель переворачивать систему с ног на голову, задача – сделать систему работоспособной. Где медицинское страхование лучше: в России или в США?– Я не знаю, я в США не жил. Но у нас оно явно дешевле. Опять же, что значит лучше? В США исключительно рыночный подход – если ты можешь себе позволить купить, то услуги получаешь очень качественные. С другой стороны американская система, чем выгодна? Тем, что государство позиционируется как страна неограниченных возможностей. То есть ты всегда можешь заработать, поэтому у тебя появляется стимул трудиться, если этого делать не хочешь, то, соответственно, и не имеешь ничего. У нас государство социальное, и в этой связи все наоборот: есть конституция, гарантия бесплатной медицинской помощи и любая система медстрахования, которую мы будем строить, исходя из этого. Мы обязаны гарантировать каждому бесплатную медицинскую помощь. Вот самое главное, чем мы от них отличаемся. Хорошо это или плохо? Скорее, хорошо, поскольку Россия сейчас не является страной неограниченных возможностей. Ответственность государства чрезвычайна высока. Здесь есть одно «но» — гарантия оказания бесплатной помощи не должна превращаться в простое обязательство государства финансировать определенные медучреждения. Главное – не содержать больницы и поликлиники, а оказывать услуги населению. Только страхование может к этому подвести – не содержать, а платить за услугу. Иначе мы будем иметь поликлиники, оказывающие некачественные услуги. При наличии системы медицинского страхования деньги получает поликлиника, которая оказала услугу и сделала это качественно. Но стоит также отметить, что в Штатах расходы на здравоохранение составляют 15% от ВВП и продолжают расти. У нас — 3%, и до 2020 года стоит задача увеличить почти в два раза до 5,2-5,5%.Развитие коммерческого страхования, когда компании предоставляют медицинскую страховку своим сотрудникам как влияет на систему ОМС?- Сейчас по распределению обязанностей между министерствами коммерческое страхование подведомственно Минфину и Федеральной службе страхнадзора. Тем не менее, поскольку мы занимаемся определением того, что является бесплатным, то соответственно, для нас то, что является платным, также крайне важно. Мы по сути, должны определить стандарты помощи. Сейчас есть перечень бесплатных лекарств и т.д. На наш взгляд, коммерческое страхование должно либо покрывать расходы на оказание услуг, которые в ОМС не участвуют. Или если кто-то хочет лечиться в платной клинике предоставлять такую возможность. Либо оно должно покрывать те услуги и лекарства, которые не входят в наш гарантированный пакет. Сейчас мы находимся в процессе написания стандартов, однако пока водораздела нет между платным и бесплатным полисом. Поэтому в одной поликлинике может быть и ОМС, и ДМС. Причем работодатель платит за то, что в принципе входит в ОМС, бесплатно.Удешевит ли новый закон предприятиям стоимость соцпакета для сотрудников?- Для нас это тоже очень большой вопрос. Пока оно не становится дешевле, потому что есть устойчивый спрос, и страховые компании не снижают цены. К примеру, мы закладываем на ОМС норматив 4 тыс. рублей на человека в год, при этом коммерческий полис может стоить до 100 тыс. рублей год. И если сопоставлять суммы, которые страховые компании получают за продажу полисов, и суммы, которые они выплачивают, то там разница весьма существенная.Беседовала Ирина Доржиева