Госрезервы — в инвестиции

Госрезервы — в инвестиции
Госрезервы — в инвестицииИнвестиции резервов ЦБ в краткосрочные государственные облигации Европы или Америки малоэффективны. Доходность этих бумаг крайне низкая — до 2,5% годовых. Между тем из-за неразвитости российской банковской системы и недостаточной капитализации банков российские предприятия вынуждены занимать деньги на внутреннем (рублевом) рынке под 15% и более годовых, не имея при этом возможности занять «длинные» деньги. Налицо конфликт интересов: государство финансирует решение проблем других стран, в то время как экономика задыхается без дешевых ресурсов.
Исторические параллели. Становление современного макроэкономического уклада похоже на развитие Бреттон-Вудской валютной системы после Второй мировой войны (см. стр. 73). Как и в 1950-1960 годах, Америка начинала 90-е годы с позиции бесспорного экономического лидерства. В сочетании с высокими темпами роста, относительно низкими ценами на энергоносители и уже к тому времени привычной роли доллара как международной расчетной единицы инвестиции в экономику Штатов и финансирование их госдолга были относительно надежны. Америка продолжала играть роль ведущего; роль ведомых экономик вместо разрушенной Европы перешла к странам Азии, Латинской Америки и Восточной Европы. Расстановка экономических сил резко изменилась в начале ХХI столетия. К этому привели следующие факторы: падение финансовых рынков, начало активной террористической деятельности против США по всему миру, интеграция европейских стран в единую экономическую систему и расширение Евросоюза, старение населения в развитых странах и появление мощных экономических соперников, в первую очередь Китая.
Несколько лет стимулирующей рост политики, последствия лопнувшего спекулятивного «пузыря» на рынке акций вкупе с фиксацией к доллару валюты значительной части стран (по подсчетам некоторых аналитиков, около половины мирового ВНП приходится на страны с фиксированной валютой) привели к росту американского внешнего долга до $2,7 трлн. Это около 300% от годового американского экспорта — показатель, достойный «банановой республики». Для сравнения: в 1980 году Америка была кредитором по сумме потоков капитала в объеме $360 млрд. На финансирование американского внешнего долга уходит около 80% сбережений всего мира, в том числе в форме резервных активов центробанков ($1,4 трлн было накоплено вне США за период с 2001 года по сентябрь 2004 года. В отличие от 90-х годов мировые сбережения теперь идут по большей части не на инвестиции, а на финансирование американского потребления (дефицита госбюджета и займов американского населения — «пушки и масло»). Только за последние пять лет суммарное американское потребление превысило суммарные доходы на 22% ВНП. Страны с такими показателями обычно давно уже находятся в состоянии глубокого экономического кризиса. Нет сомнений, что только функции доллара как резервной и расчетной международной валюты спасают США (или, вернее, отдаляют неизбежное) от затяжного экономического упадка. История же показывает, что резервные валюты не вечны: слабеющие заменяются на более надежные.
Конец «официального» Бреттон-Вудса был резким и болезненным для всех стран — участниц соглашения. Девальвация доллара и потеря конвертируемости его в золото являлись с финансовой точки зрения частичным дефолтом США по своим государственным облигациям.
Сегодня наблюдается похожий дисбаланс. Чего же можно ожидать от распада нынешней системы? Анализ указывает на основную причину возникновения существующей ситуации — социальная переориентация и ускорение экономического развития КНР. Китайское руководство ориентирует экономику на построение промышленной базы для масштабного производства продуктов потребления, опираясь на классический «экспортный» вариант стимуляции за счет дешевой национальной валюты. Основной рынок сбыта для Китая — США. Китай готов продавать США свою продукцию очень дешево, за счет фиксированного (и дешевого) юаня, и хранить американские доллары, получая по ним очень низкие проценты, так как это сопутствует достижению основной цели — построению потребительского общества внутри самого Китая. Можно нисколько не сомневаться, что китайцы пересмотрят эту политику как только сочтут это общество более или менее сформированным.
Капитал, «завязанный» в низкодоходных американских долларах и гособлигациях, будет тогда переброшен в другие, более доходные секторы и проекты. Это значит, что привязка курса юаня к доллару будет прекращена и китайская валюта резко укрепится — по некоторым оценкам, на 30-40%.
В этом случае можно ожидать «цепной реакции» всех валют, привязанных к доллару. Как в начале 70-х годов. Резервные доллары, накопленные в результате фиксирования валюты, будут девальвированы, а значит, частично потеряны. В данных условиях существует более эффективная схема использования резервных ресурсов.
Альтернативная модель развития. Государство может более активно управлять резервами, в том числе использовать их в инвестиционной сфере путем государственных субсидий, займов частному сектору и инфраструктурных проектов. Страны, использовавшие эту модель — Сингапур и в меньшей степени Южная Корея, — обладая малыми природными ресурсами, сумели за 20-30 лет достичь уровня экономического развития и благосостояния сравнимых, а иногда и превосходящих уровень стран Западной Европы.
Сущность этой модели развития основывается на осознании того, что неразвитость банковской системы является основным препятствием инвестирования экспортных доходов в экономику страны (см. Болезнь нефтяных государств).
Поскольку для развития полноценной банковской системы требуется прежде всего время, оптимальным является частичное замещение государством этой функции в промежуточный период, с постепенным переходом на систему, опирающуюся исключительно на частный сектор. В реальности это может принимать форму государственных инвестиционных корпораций (по примеру сингапурских Temasek и Государственной инвестиционной корпорации Сингапура), квазигосударственных агентств (по примеру американских Fannie Mae, Freddie Mac, Ginnie Mae, Федерального агрокредитного банка и т. д.) или государственных гарантий займов частным предприятиям (Южная Корея).
Слабая банковская система России не позволяет «развернуть» экспортные доходы в экономику. Низкая капитализация частных банков и их принадлежность в большинстве случаев к промышленным комплексам и холдингам приводят к узкой направленности инвестиционных потоков. Таким образом, многие проекты оказываются вне поля зрения существующего банковского сектора, хотя их потенциал и рентабельность могут быть и выше, чем у традиционных для банков проектов.
Государственная инвестиционная компания, во-первых, не ограничена узкими интересами отдельных промышленных групп; во-вторых, она имеет большое преимущество в области финансирования инфраструктурных проектов (как, например, строительство платных транспортных магистралей, учреждений здравоохранения и образования и т. д.), которые в силу своей специфики не попадают в поле зрения частных инвестиционных структур.
Опыт Сингапура не остался не замеченным международным финансовым сообществом, в первую очередь азиатскими странами. Южная Корея после кризиса 1997 года решила переориентировать инвестиционную политику с японской модели субсидий и гарантий приоритетным отраслям на сингапурскую модель. Подобные компании создаются также правительствами Индонезии и Малайзии. Руководствуясь схожими соображениями, сообщество центральных банков Восточно-Азиатского и Тихоокеанского регионов (ЦБ Австралии, Новой Зеландии, Китая, Малайзии, Индонезии, Японии, Южной Кореи, Филиппин, Таиланда, а также управления монетарной политики Сингапура и Гонконга) с большим успехом создало региональный фонд облигаций (Asian Bond Fund 1), капитализированный частью их резервных запасов (около $1 млрд) и готовится капитализировать Asian Bond Fund 2, который будет инвестировать в облигации, деноминированные в местных валютах. Российский ЦБ может вложить часть ЗВР в облигации государственного инвестиционного агентства, которое будет инвестировать в определенные государством сферы.
В альтернативном варианте роль такого агентства может быть передана ЦБ. Тогда этот инвестиционный отдел ЦБ будет оперировать по похожей схеме, с учетом приоритетов развития и одновременно с учетом кредитно-денежной политики ЦБ. И в том, и в другом случае резервный капитал будет использоваться намного более эффективно, и риски, связанные со сценарием девальвации доллара, будут устранены.
Об автореИгорь Бухарев родился в 1969 году в поселке Большой Камень Приморского края. В 1986 году с отличием окончил среднюю школу. В 1990 году по окончании третьего курса Московского физико-технического института и службы в армии по итогам учебы и научной работы был направлен на учебу в США в составе делегации СССР из 50 человек. По окончании обучения в инженерном колледже США продолжил образование в аспирантуре университета Brown, защитив в 1995 году докторскую диссертацию по теоретической физике под руководством лауреата Нобелевской премии Леона Купера. Игорь Бухарев также обладает степенями магистра экономических и финансовых наук и сертифицированного финансового аналитика (CFA).
Занимается инвестиционной деятельностью в течение девяти лет. Работает финансовым управляющим в отделе управления собственным капиталом инвестиционного банка Merrill Lynch в Нью-Йорке, специализируясь на инвестициях в глобальные рынки капитала и хедж-фонды. Ранее занимал должности финансового аналитика и финансового управляющего в инвестиционных банках J.P. Morgan и Citigroup в Нью-Йорке.